Вроде вчера все было еще по старому. Я ходил в школу, дрался с пацанами на районе и лазил по заброшкам. А сейчас, вытирая грязной рукой пот со лба, поправляя постоянно соскальзывающий с плеча автомат, иду по пыльной югославской дороге и думаю: "Ну, на кой нам сдалось это совместное патрулирование с американцами? Мы бы без них уже б отдыхали".
В армии взрослеешь быстро. На войне, пусть даже в качестве миротворца-десантника, пусть и без боевых действий, как таковых, взрослеешь еще быстрей. Война не прощает инфантилизма и небрежения к своей жизни. И атмосфера здесь другая. В ней сложно оставаться веселым и жизнерадостным, как там, на гражданке.
Но, все же, иногда, у нас это получается. Вот и сейчас, сержант Копылов, что шел справа от меня, тихо шепчет сдерживая рвущийся смешок: "Зырь Серег, американцы эти, и правда, на пингвинов похожи, глянь как переваливаются по дороге в своем обвесе". Я, невольно, улыбаюсь.
Морпехи США действительно сейчас чем-то неуловимо напоминают птиц севера. Увешанные оружием, запакованные в броню, обильно потеющие, они идут перед нами, периодически косясь на кусты и водя стволами. Может они и рады бы были выдвигаться в патруль как мы - без дополнительного обвеса, да только, случись что с воином, страховку он, или его семья, не получит, коль выяснится, что поленился по полной снаряге выйти. Сурово у них там с этим, не то что у нас.
Через минут десять капитан морпехов Грэмм, повернув к нам голову, что-то коротко крикнул.
— Дозор возвращается, "мистер главный Пи" вопрошает, встаем на прикол, минут на 15, или двигаемся дальше? — по своему перевел американца Андрей Данилин, единственный из нас кто более менее шарил в английском.
Копылов на этот раз не сдерживает смешок на словах "Мистер Пи" из-за чего ловит парочку недоуменно-раздраженных взглядов со стороны американцев.
— Перекур, а то не ровен час нам их еще нести придется, — отвечает наш командир, лейтенант Пахомов. И не поймешь, то ли он шутит по поводу морпехов, то ли на полном серьезе.
Дождались дозор, сошли с дороги в тенек деревьев, выставили охранение. Выдохнули. Едва успел сесть и прислонить спину к стволу пихты, как подошел американец и чуть ли не ткнув пальцем в сидящего рядом Копылова, что-то спросил.
— Данилин, чего он хочет? — спросил у переводчика сержант.
— Интересуется, почему ты смеялся над ними, — ответил Андрей.
— Скажи правду, смешные они в своей амуниции.
Данилин перевел, американец посуровел, его кулаки невольно сжались. Он опять что-то резко сказал.
— Капрал, как вернемся из патруля, вызывает тебя на дружеский...
— Не переводи Андрей, я и сам понял его "Файт". Как вернемся, не вопрос, разомнем кости, — беззаботно улыбнулся сержант, глядя прямо в глаза морпеху...
Патрулирование прошло без эксцессов. Ну если не считать недовольные взгляды американцев, которые те периодически бросали на Копылова.
Странная ситуация у нас сложилась с американцами на Балканах. Всего каких-то два года назад, в 97-м, когда наши базы стояли рядом в Боснии, мы братались, обменивались тельниками и сувенирами. А сейчас уже вроде как и не друзья, но пока и не враги.
Если брать в целом, то отношение друг к другу более менее нормальное. Часть НАТОвцев не по своей прихоти пришла в Югославию. Некоторые, по секрету, так прямо и говорили - не их это война, не понимают, зачем это все. Но, приказы не обсуждают...
— Как думаешь, уделаю морпеха? Или он меня? — слегка толкает меня в плечо Копылов, пытаясь бодриться. Все-таки американец на полголовы выше его и килограмм на двадцать тяжелее.
— Коль, лично я в тебя верю, — отвечаю я, в который раз поправляя автомат. — Ты ж вроде греко-римской занимался. Предложи побороться. Там у него вообще шансов нет. Если он, конечно, сам не борец.
— А что, это идея. Опять все соберутся поглазеть, — хмыкает Копылов. — О, вон и КПП показался...
На контрольно-пропускном пункте, наконец, замечают наш отряд и приветственно машут руками. И американцы и наши. Странное послевкусие у Югославии 99 года. Странное.
Свежие комментарии